Постановка, созданная при поддержке Российского фонда культуры и посвящённая 80-летию Победы в Великой Отечественной войне, стала мощным художественным высказыванием о судьбах людей в период катастрофических испытаний.
Действие разворачивается в вагоне-теплушке. Спасаясь от войны, здесь живут люди, случайно собранные судьбой. Но в тесноте, страхе и безысходности рождаются моменты подлинной человечности.
«Тихая» драма тыла
Пьеса «Эшелон», написанная Михаилом Рощиным в 1960-е, долгое время считалась «тихой» драмой тыла. В ней нет громких батальных сцен, нет героизации фронта. В центре – женщины, дети, старики, вынужденные покидать свои дома. Рощин показывает войну как череду маленьких человеческих трагедий. Благодаря этому пьеса приобретает универсальность, выходя за рамки исторических событий и обращаясь к вечным темам боли и страхов, актуальным для любой эпохи.
Постановка Абхазского театра возвращает пьесе её первоначальную остроту. Для современного зрителя «Эшелон» становится не исторической реконструкцией, а разговором о хрупкости человека, оказавшегося в тесном, качающемся пространстве между жизнью и неизвестностью.
Взгляд сквозь тесноту
Режиссёр-постановщик, заслуженная артистка Абхазии Мадина Аргун делает принципиально важный выбор – не сглаживать бытовой ужас, не превращать тыловых эвакуированных в абстрактные символы. Напротив – она усиливает материальность происходящего. Вагон-теплушка, созданный художником Гарри Дочия, – это замкнутый мир, где каждый вдох даётся с трудом.
Костюмы Дианы Допуа – точные, выверенные, без намёка на театральную красивость. Они намеренно тусклые, потрёпанные, как сама жизнь в эвакуации.
Музыка Тимура Агрба играет роль внутреннего ритма спектакля. Звуковая среда не подталкивает зрителя к эмоциям, а тонко поддерживает, создаёт атмосферу гнетущего движения, прерывистого дыхания эшелона. Иногда музыка почти исчезает, давая пространство тишине, которая на войне звучит громче выстрела.
Аргун тонко работает с двумя ключевыми метафорами пьесы: теплушка как модель общества и движение поезда как испытание. Тесное пространство заставляет персонажей сталкиваться лицом к лицу: мелкие конфликты становятся крупными, а маленькие добрые поступки – бесценными. Здесь каждый жест имеет вес. Эшелон движется, но каждая остановка – проверка на человечность. Режиссер создаёт ощущение, что время внутри вагона течёт иначе: медленно, вязко, но при этом насыщенно. Она подчеркивает фразу, которую сама произнесла в одном из интервью: «…за две недели проходит целая жизнь». Зритель ощущает и жар, и холод, и духоту, и стук колёс. И самое главное – нарастающее чувство внутреннего сдавливания, как будто вагон захлопнулся и надолго.
Актёрские работы: галерея живых человеческих судеб
Главная сила спектакля – в актёрском ансамбле. Каждый персонаж здесь не штрих, а полноценная биография, в которой слышится биение сердца.
Катя Хиблы Мукбы (заслуженная артистка Абхазии и Южной Осетии) – одна из самых трогательных фигур. Её героиня проходит путь от растерянного ребёнка до человека, который вынужден взрослеть слишком быстро. Мукба передаёт этот переход почти незаметными штрихами: изменением взгляда, тембра голоса, пластики.
Галина Дмитриевна в исполнении заслуженной артистки Абхазии Майи Джикирба – совесть эшелона, женщина, на которой держится нравственная ткань происходящего. Джикирба создаёт образ сдержанной, но мощной внутренней силы. Её героиня – это тихий свет, без которого тьма событий стала бы невыносимой.
Трепетная, наивная, но не сломленная Маша (Эсма Квициния), Лавра (Гунда Ажиба), сумевшая показать сложное сочетание боли и жестокости. Особого упоминания заслуживает Тома Авидзба (заслуженная артистка Абхазии) в роли Старухи – ее присутствие придает действию почти мистическую, вневременную глубину. Кама Инапшба, Лана Джопуа, Кристина Цымцба, Циала Инапшба, Элеонора Когония – каждая из них добавляет к общей палитре свою интонацию, свою правду, свою историю.
В спектакле мало мужчин, и это намеренная драматургическая пустота: они представляют утраченный оплот, недостающее мужественное начало во время войны. Алхас Шамба (врач Фёдор Карлыч) – усталость, доброта, тихая самоотверженность. Мран Алтейба (Есенюк) – образ надломленного мужчины, уставшего от бессилия. Гудиса Тодуа (Глухонемой), как всегда, точен, естественен и пластически выразителен.
Итог: спектакль, который остаётся внутри
Хотя действие пьесы относится к событиям 80-летней давности, спектакль ощущается абсолютно современным. Тема бегства, эвакуации, разорванных судеб, внезапной разлуки, увы, сегодня звучит во многих уголках мира. Эшелон становится метафорой любого общества, переживающего кризис: когда люди боятся, страдают, но всё же находят в себе силы делиться хлебом, теплом и словом поддержки. Постановка напоминает: человечность — единственная валюта, которая спасает в эпоху катастроф.
«Эшелон» в исполнении Абхазского театра – событие этого театрального сезона. Это глубокий, серьёзный разговор о человеческой природе. Спектакль сделан с уважением к истории, со вниманием к человеческим судьбам и с невероятной любовью к театру как искусству сопереживания. Он физически ощущается – как холод, голод, тоска, надежда. И в то же время он очищает — напоминая, что даже в тесноте теплушки можно быть человеком. Это спектакль, который входит в память и остаётся там надолго.
